Суровость Как Качество Личности

        Суровость как качество личности – способность находить  равновесное состояние между любовью и верностью долгу.

        Суровость – это умение сочетать любовь с необходимостью исполнения долга. Стереотипное мышление при упоминании суровости рисует сибирского мужика, варящего сталь в пригоршне или парящего в бане своего приятеля веником с вложенной арматурой. Ассоциативный ряд суровости впечатляет, переходя из крайности в крайность – грубость, любовь, жесткость, нежность, требовательность и мягкость. Люди приходят в замешательство, почему ум выдает такие противоречивые характеристики этому качеству личности. Выходит какой-то мезальянс – жесткость венчается с любовью, грубость растворяется в нежности, а требовательность тяготеет к мягкости.

        Но стоит взглянуть на описания великих благостных личностей, чтобы удостовериться в справедливости выданных умом оценок суровости. Великой подвижнице XVI века, святой покровительнице Испании Терезе Авильской было присуще качество мягкой суровости. Наталья Рерих отзывается о своем наставнике, как о суровом, но необыкновенно добром и отзывчивом человеке.  Суровые, мудрые проявления сердца увидеть не просто. В отличие от слезливой доброты сентиментальности, суровость не афиширует своей сердечности.

        Суровость проявляется, прежде всего, относительно себя суровыми аскезами, железной самодисциплиной, отказом от личных эгоистичных мыслей и желаний. Начиная с себя, она искореняет  жалость к себе, своеволие, гордыню с ее самомнением, самолюбованием и высокомерием. Распиная себя, суровость снисходительно и доброжелательно настроена к людям. Для нее чуждо и неприемлемо осуждение и обвинение других.  Осуждение самого себя, то есть, самосудство – сколько угодно, но других людей – табуированная тема. Кристаллизуя свое сознание, суровость идет по пути духовного роста. Чем развитей духовность, тем суровее ее вердикт относительно самого себя. Серафим Саровский называл себя «убогим Серафимом».

        Суровость срывает с человека лицемерные маски доброты, порядочности, честности и правдивости. И делает это, обращаясь внутрь личности, выдавливая из нее порочные наклонности.  Суровость не ищет врага в других людях, в тяжелых обстоятельствах жизни, в роке судьбы. Она твердо уверена, что враг сидит внутри и с ним предстоит тяжелый и жестокий бой. Враг эгоизма ржавыми якорями цепляется за ум, разум и чувства личности, но постепенно под натиском аскез суровости, он сдает свои позиции. При этом бой с врагом осуществляется опосредованно. Зачем прямые стычки, если пороки можно вытеснить достоинствами? Разумная суровость акцентирует свою самодисциплину на воспитании в себе достоинств. Пороки «выписываются» сами из проявленных качеств личности.

        Суровость – есть непоколебимая готовность идти до конца. Она далека от жестокости и грубости. Если бы в ней не было любви и сердечности, она быстро бы переродилась в эти пороки, но, в том-то и дело, что суровость – это не грубые слова и жестокие поступки. Суровость, как атрибут справедливости,  – есть поиск золотой середины между любовью и долгом. В жестокости нет любви, одно человеконенавистничество и низость. Суровость переживает за каждый свой поступок, где как-то пострадала одна из ее сторон – любовь и чувство долга.  Жестокость ликует от проявленной ненависти.

        Казалось бы, мягкость и суровость – два разных полюса, противоположно заряженные качества личности. Первое однозначно является как достоинство, а второе – слишком непонятно и скрытно в проявлении. Но, абстрагируясь от внешней мишуры, заглянув в духовную кладовую суровости, приходишь к выводу, что между мягкостью и суровостью отсутствуют противоречия. Оба качества добродетельны и являют собой вершины человеческой духовности. Суровость всегда будет востребована там, где присутствует упрямое нежелание замечать свои порочные наклонности, там, где царит самооправдание и самообман.

          Вождя народов – И. В. Сталина трудно причислить к безусловным носителям такого достоинства как суровость. Это очень сложная в психологическом понимании личность, в которой наряду с суровостью ярко проявлялась жесткость и жестокость. И все-таки трагедия его сына Якова приоткрыла людям скрытую за жестокостью суровость своего вождя.

         Обстоятельства пленения Якова неясны. Вероятно, что он не был взят в плен в бою, а специально захвачен немецкими разведчиками.  После войны, бывший с ним в одном концлагере австралийский репортер Кейс Хупер, сообщил о просьбе Якова передать отцу, что он остался верен своей Родине. Всё, что состряпали о нем фашисты – наглая ложь.  Сталину сразу же доложили о пленении сына. После Сталинградской битвы Сталин через Красный Крест получил предложение обменять своего сына на фельдмаршала Паулюса. Сталин четко дал всем понять, что судьба его сына неотделима от судьбы воюющего народа, и что закон для всех одинаков.  Его ответ облетел весь мир: «Я солдата на фельдмаршала не меняю».