Дмитрий Быков – Писатель, Литературный Критик, Социальный Активист.

Дмитрий Быков вызывает активнейший интерес – он ярчайший участник литературного и политического процессов. Писатель небезуспешно стремится заполнить собой все медийное пространство (А.Троицкий) как персона яркая и многоформатная (писатель, литературный критик, социальный активист).
Однако, в контексте серьезности происходящих событий, в ожидании изменений направления развития экономической и политической системы России, интересно понять, насколько соответствуют масштабу процесса личности, его олицетворяющие.

Дмитрий Быков – мастер многословной графомании, эффектной и хлесткой фразы, в этом ремесле ему нет равных в литературной среде. Литературная общественность, возможно без пожелания самого автора, возвела последнего на трон Главного русского писателя современности. Бесспорно, цитировать его можно страницами. Однако, умение складывать слова в красивые словосочетания – необходимое, но недостаточное условие для писателя. Настоящий писатель – визионер, проводник идей, часто им самим неосознанных.
Идеи Д.Б. часто смехотворны, банальны и пусты, хотя будучи высказаны со свойственным ему талантом графомана, на первый взгляд могут показаться интересными и нетривиальными, характеризующими автора как глубокого мыслителя, крупнейшего аналитика русской литературной и политической истории. Однако попытка критического осмысления неизбежно превращает любую его мысль в то, чем она в действительности и является – в набор красивых, но бессмысленных фраз, актуальность которых весьма недолговечна. Не удивлюсь, если многие свои оценки автору сейчас вспоминать неловко, в чем он конечно, никогда не признается, надеясь на недолговечность памяти своих читателей.
Вот набор тезисов, с разной степенью активности продвигаемых Быковым:
- цикличной русской истории. За оттепелью следуют заморозки и так век за веком;
- либералы – как главные ненавистники России. В сознании писателя оплотом либеральных взглядов является известное государство, что удивительно при очевидной тяге автора к нешаблонным оценкам;
- диктатура либерального дискурса в «лихие 90-е», невозможность продвижения альтернативных идей. Одновременно либеральные принципы, политкорректность и прочее, предлагаются к исполнению оппонентам свободы и демократии, сами вожди либерализма не считают себя обязанными следовать собственным идеалам, благородство внедряемых идей освобождает их от каких- либо моральных ограничений.
Главная, программная книга Быкова – «ЖД», целиком и полностью призвана силой художественного слова освятить этот набор концепций.
Уверен, автор предпочитает не вспоминать сейчас свое эпохальное творение. Переворота в общественном сознании оно не произвело, идейная беспомощность произведения очевидна настолько, что даже не стала предметом обсуждения. То, что Войнович выдает как шутку (чередование лысых и волосатых у власти), Быков предлагает в качестве основы для глобального обобщения русской истории. Сталинский террор, николаевский застой и царствование Анны Иоанновны представляются ему однородными событиями.
Жестокость и беспринципность либеральных вождей, фанатиков и диктаторов, потенциальных маньяков и убийц, удивительным образом совпадала в произведении с активно продвигаемой властью мифологией «лихих 90-х» и глобального антироссийского заговора западных демократий. Неудивительна крайне жесткая оценка Быкова первого серьезного и популярного антипутинского текста, «Байки кремлевского диггера» он разгромил в пух и прах, автора обвинил в любви к «лихим 90-м», что, безусловно являлось на тот момент грехом непрощаемым, и много еще в чем.
Палачи-либералы так и не материализовались из сознания автора, беспринципная Трегубова после не фантомного покушения получила политическое убежище, сам автор активно протестует против реставраторов. Какой цикл русской истории повторяют митинги в Москве? Считает ли Быков себя проводником омерзительной либеральной идеи, требуя честных выборов и сменяемости власти? Ответов нет, претензии на звание выдающегося мыслителя однако не исчезли.
Удивительным образом отказ от публичного признания своих заблуждений совпадает с позицией быковского кумира Лимонова. Вдоволь оттоптавшись на прнципах устройства западных демократий и объявив Сталина прогрессивнейшим деятелем, Савенко удивительным образом возлюбил права человека, независимость судебной системы и прочие ненавистные прежде либеральные свободы после тюремного срока по непонятным основаниям. Прежде продвигаемые концепции забыты, но не осуждены.
Продолжаем разбирать идейный ассортимент.
Актуальность и неизбежность прихода к власти националистов типа Квачкова. Д.Б.с особенным интересом наблюдал на идейное и организационное брожение в этой среде, и, как обычно, все вхолостую. Интересно, будучи одним из организаторов протестной активности, помнит ли он о вдохновлявших его фигурах? Видит ли колонны с ликом Квачкова на знаменах?
Устройство советского общества предствляется Д.Б. восхитительно многосложным в отличие от примитива существующего строя. Много лет являясь внимательным и вдумчивым потребителем текстов Д.Б., обоснования этой мысли я так и не увидел даже в тематических статьях. Кто-то считает такие мысли следствием врожденной беспринципности Д.Б., я склонен видеть в них не более чем дешевый эпатаж на фоне очевидной интеллектуальной беспомощности.
Поиск внятной и актуальной идеи, создание ее литературного проводника – вот та задача, которую безуспешно решает автор в течение всей своей литературной карьеры. Карьеры успешной с точки зрения завоевания первых позиций в числе современных писателей, и категорически провальной с точки зрения исторической перспективы. Легко быть впереди Прилепина, Пелевина и Лимонова, но встать в ряд Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина очевидно не получится. Наши современники Войнович, Довлатов, Аксенов – тоже совершенно недостижимые для писателя Быкова величины.
Может быть, некоторая нетактичность текста связана с усталостью от ожидания произведения, соответствующего претензиям Быкова на ведущее место в литературной иерархии. Все таки, не все еще потеряно, может быть творческие и идейные метания приведут к созданию чего-то не столько блеклого, как «Списанные», «Орфография» и «Оправдание», по непонятной причине возведенных критикой в авангард русской литературы.
Ваше мнение?